На что живут многодетные семьи

Женщина, которая воспитывает 9 детей, рассказала о государственных пособиях, оптовых закупках продуктов и семейном бюджете.

Многодетная семья

Доход

260 000 рублей

Траты

История

В школе я занималась музыкой, пела в хоре, мы часто ездили выступать по детским домам, а потом переписывались с ребятами оттуда. Уже тогда я решила, что хочу большую семью. Я думала: зачем столько рожать, когда есть много детей, которым нужны родители? Мой муж старше меня на 20 лет, он бывший военный. Когда я сказала ему о своем решении, то он согласился не сразу, но потом обставил все так, как будто это была и его идея тоже.

Сейчас мне 37 лет и у меня девять детей. Четверо из них под опекой, еще пятеро — мои родные и усыновленные. Дети под опекой попали ко мне, когда были уже достаточно большими. Это «государственные» дети, и за их воспитание мне платят зарплату. Когда им исполнится 18 лет, они получат квартиру и смогут жить отдельно. Усыновление и удочерение — это другая форма устройства в семью. Детям выдают новые свидетельства о рождении, в котором я записана их матерью. У них моя фамилия. Органы опеки про этих детей забывают: за них мне уже не дают никаких выплат, по закону они приравниваются к кровным детям. Сами дети считают меня родной матерью, а я не говорю окружающим, какие из моих детей кровные, а какие — нет. Вдвойне обидно слышать от людей: «Ты к своим хорошо относишься, а к чужим плохо». Всегда думаю: «Да вы понятия не имеете, кто мне чужой, а кто свой». Все дети называют меня мамой, а моего мужа папой.

Никого из приемных детей я не выбирала. Прошла «Школу приемных родителей» и взяла тех, кого предлагали. Когда у меня уже были приемные дети, в органах опеки узнали, что я хочу взять кого-то еще, на этот раз под опеку, и предложили мне четверых детей из одной семьи, которые уже год находились в приюте. По закону братьев и сестер разделять нельзя, они должны попасть в одну приемную семью. Мне сразу сказали, что дети сложные, с диагнозами, не ходили в школу, бродяжничали. Их мать и отец лишены родительских прав, потому что пили и детьми не занимались. Но меня это не остановило.

Я готова взять еще детей и даже с инвалидностью, но мы живем в трехкомнатной квартире и не проходим по нормам площади на одного человека. Часто нам советуют переехать в загородный дом, но в Москве у нас хорошие школы, кружки, парки поблизости. К тому же сейчас законодательство ужесточают, чтобы люди не могли быть опекунами ради заработка. Собираются давать опекунство только семейным парам, а мы с мужем официально не расписаны.

Самый маленький у нас в семье Артем (все имена изменены по просьбе героини. — Прим. ред.), ему два года, у него уже была сложная операция на сердце. Это спокойный, серьезный мальчик, не капризничает. Сразу видно: хулиганом не будет. Потом идут пятилетки — Таня, Ваня и Света. Таня любит причесываться, наряжаться и розовый цвет. Уже умеет читать и писать, следит за собой и еще другим помогает. Ваня сообразительный, но неусидчивый, любит похулиганить. Со Светой, которая у нас под опекой, достаточно сложно: она не может запомнить, где лежат ее вещи, убегает и прячется в детском саду от воспитателей, общается с невидимой подругой. Наблюдаемся у врача: Света еще маленькая, поэтому есть шанс, что мы ее подтянем, и болезнь не будет прогрессировать.

Потом идут двойняшки Юра и Юля, восемь лет. У Юры математический склад ума, он помогает решать всем задачи — и старшим, и младшим. Он играет в шахматы, занимается в спортивной школе футболом. Юля следит за малышами, по утрам помогает им собраться в школу. У нас на плавание ходят все, но только одну Юлю сразу же записали в группу. Тренеры хотят брать только тех, кто будет участвовать в соревнованиях и выигрывать. Чтобы остальные занимались, мне пришлось провести два часа в уговорах и слезах.

Следующая по возрасту — Полина-балерина, 10 лет. Когда мы ее только взяли под опеку, ей было семь лет, и при этом она не знала, сколько пальцев на руке, и никогда не видела даже самых простых игрушек. За первый класс мы научили ее считать до десяти, читать по слогам, но все шло тяжело, и надо было что-то менять. При этом у нее отличные данные — внешность, осанка, гибкость. Мы решили перевести ее в балетную школу — там и программа попроще, и в классе всего 15 человек. Обычную школу Полина не любила, а балет просто обожает. Я, конечно, очень боялась, что в классе она будет худшей ученицей, но нет, она где-то в середине. Но самая серьезная проблема с Полиной — даже не ее рассеянность, а то, что она ворует. Раньше она учила других детей, как обойти охрану в магазине, прятать что-то, чтобы взрослые не нашли. Сначала вообще все подопечные дети что-то тащили. Кровные родители отправляли их в магазин воровать и объясняли, как это лучше делать. Мы, конечно, провели беседу, и остальные перестали, а вот Полина продолжает. Ей нужен именно адреналин. Пока ничего не помогает.

Потом идет Аня, 12 лет. Из всех детей под опекой это наиболее цельная личность. Очень сознательная, правильная, дотошная девочка. Когда мы только взяли ее, она тоже плохо училась, но сейчас стала отличницей, занимается спортом, помогает младшим детям. Аня любит маленьких детей, хочет работать воспитателем в детском саду, но я советую ей идти учиться на медика. И самый тяжелый ребенок — Дима, ему 14 лет. У него есть несколько диагнозов. Он добрый, мечтательный, любит собирать конструкторы, занимается моделированием, но иногда в мозгу будто что-то переключается: может устроить истерику или кинуть в тебя стулом. Когда Дима к нам попал, ему было 10 лет, при этом он не умел сам завязывать шнурки. Сейчас он учится в специальной школе.

Нигде — ни в школе, ни в детском саду — не знают, кто из детей кровный, а кто — усыновленный. Не знали даже, что я взяла детей под опеку. Но потом кто-то узнал и разболтал, что это дети алкоголиков, лишенных родительских прав. После этого на детях просто поставили клеймо. Одна женщина как-то сказала: «Я бы даже за деньги их не взяла». Больше всех из-за этого переживает Аня, она даже как-то просила, чтобы я ее удочерила, сменила ей фамилию. Но тогда она потеряет право на получение жилья после 18 лет. Мы договорились, что после совершеннолетия она сможет сменить фамилию на любую, какую захочет. Я не собираюсь закрывать глаза на такое отношение к детям, какими бы они ни были. У меня сложилась определенная репутация — человек-танк. Одного увольнения я уже добилась.

В семье у нас существуют определенные правила, за дисциплину по большей части отвечает мой муж. Он никогда не крикнет, не поднимет руку, но может долго и нудно объяснять, что нужно сделать и почему. Муж в основном занимается с мальчиками — все они умеют разжечь костер, пожарить мясо. Если идем на шашлыки, они все делают сами. Муж, когда встает из-за стола, всегда убирает и моет свою тарелку, и дети поступают так же. Мы договорились как-то, что дети между собой не дерутся, помогают нам по дому. Еще у нас есть строгое правило: завтрак только до половины восьмого, иначе не успеем развезти всех по садам и школам.

Доходы

Как опекун я получаю зарплату за воспитание четверых детей, это около 13 тысяч рублей на каждого. Если бы я состояла в официальном браке, то такую зарплату получал бы еще и второй опекун — мой муж. Но он не хочет, говорит, что не собирается на детях зарабатывать. Еще на детей платят пособие. Его размер зависит от возраста: чем старше ребенок, тем больше платят. За пособие я отчитываюсь перед государством, за зарплату — нет. На одного ребенка я получаю еще и пособие по инвалидности. Вместе со всеми выплатами малообеспеченным и многодетным государственных денег выходит около 180 тысяч рублей.

У мужа свой бизнес, и его доход сильно упал после кризиса. Сейчас он в месяц в общий котел скидывает примерно 50–60 тысяч рублей, но тут все сильно зависит от сезона. Перед Новым годом или майскими праздниками всегда выходит больше денег, а в августе, наоборот, затишье.

Я подрабатываю, занимаюсь репетиторством. Пока Артемка маленький и не ходит в детский сад, много учеников я взять не могу. Рекламу нигде не даю — приходят только те, кто услышал по сарафанному радио. На этом зарабатываю около 20 тысяч в месяц.

Многие удивляются, что у меня столько детей, а я ничего не прошу у государства. Я только один раз обратилась за помощью. У нас есть микроавтобус: мы все влезаем туда, но тем самым нарушаем правила дорожного движения. Я попросила выделить нам микроавтобус побольше, но из администрации президента пришел отказ. Еще многодетным должны давать земельные участки, но там вообще хитрая схема. Я встала на очередь на получение земли, еще когда у меня было четверо детей, но до сих пор жду. Тоже написала по этому поводу письмо, и получила ответ: пока возможности выделить землю нет. Потом мое письмо, видимо, спустили в нашу местную социальную службу. Мне позвонили оттуда и спросили: «Вам нечего есть? Не в чем ходить?» Хотя в письме не было ни слова про еду, одежду, игрушки, книги — этого нам хватает. В местных органах опеки нам дважды выделяли деньги. Один раз 60 тысяч рублей, на них я купила старшим телефоны и планшеты. В другой раз — 90 тысяч рублей, эти деньги мы потратили на костюмы для школы, футбольную и балетную форму.

Расходы

Старших детей бесплатно кормят в школе, младшие едят в саду, но все равно выходит так, что самая большая статья расходов — это продукты. На семью из 11 человек в месяц тратим около 100 тысяч рублей. Мы стараемся правильно питаться: каждый день обязательно суп, мясо или рыба с гарниром. Приходится ориентироваться на вкусы детей, а они едят только красную рыбу, любят говядину, красную икру. Часто печем блины — детям нравится и процесс, и результат. Стараюсь не покупать только сосиски, хотя дети иногда просят. У старших под опекой все еще есть странные пищевые привычки. Видимо, им говорили, что хлеб — всему голова, и его нужно есть как можно больше. Иногда за выходные, помимо плотного завтрака, обеда и ужина, они могут умять несколько батонов белого.

Если нужно что-то по мелочи, покупаю в супермаркете рядом с домом, а так закупаемся на оптовых базах. У них все намного дешевле, чем в больших сетевых магазинах. Мы берем там гречку, перловку, овсянку по 20 упаковок, мешок картошки, четырехкилограммовую головку сыра, три литра сметаны, рыбу.

Наш дедушка, мой папа, поставляет нам кабачки и тыквы со своего огорода. Иногда мы ездим к нему в гости, ходим по грибы и ягоды в лес. Ягоды мы закатываем в банки с сахаром, варим варенье и компоты. У нас два холодильника, потому можем много заморозить.

На занятия для детей тратим не меньше 50 тысяч в месяц. Причем для малышей занятия намного дороже, чем для старших. В бассейн у нас ходят все, раз в неделю к пятилетним приходит репетитор для подготовки к школе, а к старшим — репетитор по английскому. Английский я сама не знаю и помочь с ним не могу, а в школе он хорошо идет не у всех. Но я не могу выделять среди детей умных и глупых, так что все занимаются одинаково. Все жду, когда кто-нибудь захочет учить второй язык, например китайский. Еще оплачиваем спортшколу по футболу для Юры и балетную школу для Полины. Балет обходится нам дороже всего — постоянно нужны костюмы для выступлений. Старшие девочки еще ходят в отличный кружок хореографии и дизайна — там они сами ставят номера и шьют для них костюмы. Кружок бесплатный, мы скидываемся только на расходные материалы.

Раньше мы тратились еще и на нянь, но с ними нам конкретно не везло. Одна няня шлепала детей, от другой они постоянно убегали. Поэтому сейчас обязанности няни разделились между родственниками. Больше всех помогает моя мама. Некоторое время назад у нее нашли рак, сделали операцию, она поправилась, но так и не смогла найти работу, собиралась по полдня подрабатывать няней. И мы решили, что пусть мама лучше будет помогать мне, а не чужим людям, а я буду ей платить. Тем более родителям на пенсии и так надо помогать. У нас нет какой-то фиксированной суммы, в среднем выходит 10–15 тысяч рублей в месяц. Сидеть с детьми мама отказывается и, по ее собственным словам, «только подстраховывает». Если я не успеваю, она может забрать кого-то из школы или секции, посмотреть за малышами, побыть с детьми, когда они болеют. Но всю толпу я ей не оставляю, да и она с ними не справится. Дети же сразу понимают, что бабуля не такая строгая, как родители. Иногда муж приезжает с работы пораньше и остается с детьми, когда мне надо куда-то поехать. По воскресениям он гуляет со всеми по пять часов. Когда детей было четверо, мой папа приезжал практически каждый день, чтобы помочь. Сейчас он приезжает раз в неделю.

На врачей нам не приходится тратиться. Моя родная сестра — медик, так что у нас в семье бесплатно и наблюдение педиатра, и массаж, и ЛФК. За квартиру мы платим 6,5 тысячи рублей, сюда же прибавляется 2 тысячи рублей за электричество.

У нас в семье две машины — малолитражка и микроавтобус. Если нужно везти куда-то всю толпу, тогда берем микроавтобус, но обычно ездим на малолитражке. Вроде бы все рядом, но выходит не меньше 1 тысячи рублей в неделю на бензин. Иногда ездим на дачу к дедушке, недавно были в зоопарке. Так в месяц набегает 5 тысяч.

Многие думают, что в многодетных семьях младшие донашивают все за старшими. У нас из старших детей аккуратно носит одежду и обувь только Аня, после нее можно и младшим передать, а после остальных все выкидываем. Много одежды нам отдают знакомые. Ее бывает так много, что нам столько и не нужно. Я общаюсь с другими многодетными семьями из нашего района и отдаю лишнее им. Больше всего тратим на одежду для Димы, у него рост 170 сантиметров и 42-й размер ноги. Если ему что-то и отдают, то только мужья моих подруг. Кто-то из детей может порвать чешки, кто-то — потерять варежки. Так в среднем выходит около 10 тысяч рублей в месяц. Если кто-то очень быстро вырос, конечно, расходы сразу увеличиваются, ведь надо покупать сразу несколько новых комплектов. Еще основательно закупаемся перед 1 сентября. За одеждой я очень внимательно слежу: она должна быть аккуратной и неизношенной. Какие-то дети в классе могут ходить в джинсах с дыркой, но если так придут мои, люди обязательно подумают, что у нас нет денег, чтобы купить новые.

Еще где-то 5 тысяч рублей — это мелкие бытовые расходы: шампунь, мыло, зубные щетки, лекарства, что-то для детей. Опять же, многое нам достается бесплатно от знакомых. Меньше всего — пару тысяч рублей — я трачу на себя, и это всегда мои «репетиторские» деньги. Последняя моя большая трата — поход к зубному, отдала за это 30 тысяч рублей. У меня есть вредная привычка, на которую я трачусь, — это сигареты. Если я не буду курить, то не буду снимать стресс вообще и начну пилить и грызть членов семьи. При этом, гуляя с детьми, я никогда не курю.

Все оставшиеся деньги откладываем на крупные покупки или отдых. Обычно для детей путевки бывают бесплатными: так они уже съездили в Анапу и Ярославль. Но прошлым летом мы сами отправили Аню в спортивный лагерь и заплатили за это 50 тысяч рублей. Отдыхаем мы очень бюджетно. У моего мужа есть квартира на море в Грузии, летом мы уезжаем туда. Добираемся на нашем микроавтобусе, дорога в одну сторону на всех обходится в 10 тысяч рублей — это вместе с едой, бензином и штрафами. За жилье мы не платим, а коммунальные платежи там копеечные, за все время набегает что-то около тысячи рублей. Продукты тоже дешевые. Я хожу на рынок, покупаю свежие фрукты и овощи. Единственное, на что пришлось крупно потратиться в прошлом году, — это купание детей с дельфинами. А так на два месяца отдыха на море вполне хватило 50 тысяч рублей.

Ольга Карасева

The Village